Наши достижения, № 7, июль 1933 г. , с. 87-93
аэропоезд
в. шмерлинг
На письменном сголе, среди чернильниц, линеек, бюваров стоят старинные швейцарские часы. Длинные стрелки ползут по циферблату. На циферблате выгравировано слово «Севастьян» и годы —1701, 1796, 1863, 1898, 1908. В эти годы умирали Севастьяны Вальднеры. На смертном одре отец передавал часы старшему сыну. Сын отмечал год смерти отца. Отец изобретателя аэропоезда — Севастьян Севастьянович Вальднер, прощаясь с жизнью, завещал: «Будь кем угодно, только не чиновником».
Сын акцизного чиновника выполнил завещание отца. Вальднер испробовал все профессии, но чиновником не был.
За неспокойный характер, за чтение нелегальной литературы Вальднера выгнали ив гимназии. После — перемежались неудачи, города, ссылки и. профессии. В свободное время выгнанный гимназист изучал философию, писал листовки и сам набирал их ;в подпольной типографий.
Вальднер работал слесарем на сельскохозяйственном машиностроительном заводе в Красном Холме. Рисовал картины и расписные пейзажи бродячим фотографам. На Кавказе, для того чтобы набрать деньги на железодорожный билет, редактировал и издавал приключенческий журнал. Ои играл на скрипке в оркестрах театров и загородных ресторанов. Он бросался на все, не раздумывая, лишь бы ближе чувствовать жизнь.
В 1915 году Вальднера призвали в действующую армию.
Вальднер — солдат N-cкой автомобильной роты.
Вальднер быстро ощутил и полюбил мотор. Он сливался с машиной. Он любил гнать машину, начиная с небольших скоростей, постепенно увеличивая скорость, не отрывая глаз от спидометра, где стрелка заканчивала свой круг.
Вальднер взялся разбирать автомобильный хлам, машины разных систем, сваленный в кучу. На большом брезенте в сарае он раскладывал /проржавленные части, вдумываясь в конструктивное оформление каждой детали, Он чувствовал тяжеловесность и прочность немецких частей. Все немецкое он складывал вместе. Он любовался легкой отделкой французов и сразу узнавал комфортабельность старомодных английских машин.
Так, разбирая по странам, а в странах по фирмам, он разобрал части, а после собрал больше десятка машин.
Солдат Вальднер стал инструктором автомобильного дела. На фронте, вместе с начальником мастерских Матиссоном, он делал чертежи будущей машины. Поставить автомобиль на рельсы, лететь, обгоняя курьерские поезда — мечтали изобретатели. На фронтах братались немцы и русские. В недели перемирия Матиссон и Вальднер из старья и хлама собирали без чертежей и расчетов свою машину «Матваль». Но по рельсам первый шестиместный «Матваль» понесся, когда Матиссон и Вальднер стали красногвардейцами.
Ижорцы облицевали дрезину броней, установили на ней четыре пулемета. Из Кинешмы на Петроград, со скоростью 80 верст в час, быстрее скорости сегодняшнего экспресса «Красная стрела», гнал Вальднер бронированную машину на юденический фронт. Путь от Москвы до Петрограда, поражая дежурных по станции и начальников маршрутов, Вальднер сделал в девять часов тридцать минут. Дзержинский и Ягода знали в те годы Вальднера и «Матваль».
Вальднер собрал взвод шоферов и в несколько недель обучил их искусству вождения машин, не бывших раньше на вооружении. Разрабатывал систему сигнализации, подчиняя «Матваль» службе связи. На «Матваль» набрасывали мешки с песком, устанавливали пулеметы. Дребезжащие и неуклюжие с виду машины неожиданно появлялись перед противником. На Гуляй-Поле белые разведали о готовящемся наступлении и выслали отряд разобрать путь. Но «Матваль» опередил и разогнал отряд белых, разбиравших рельсы. На Донбассе «Матвали» боролись с бандитизмом; Люди, обученные Вальднером, составили крепкий боевой взвод Дзержинского.
В 1920 году умер Матиссон. Вальднер разрабатывал дальше приложение двигателя внутреннего сгорания на рельсы. Автодрезиностроением заинтересовался Ленин. Вальднера вызвали для доклада в Реввоенсовет.
Позже Вальднер сконструировал новый тип дрезины, и 187 его машин до сих пор на рельсах, на Закавказской, на Среднеазиатской железных дорогах, берут подъемы Сурамокого перевала, от Шаропани до Малиты, со скоростью до шестидесяти километров.
После демобилизации Вальднер стал организатором советского моторного дрезиностроения. Первый цех моторных дрезин в Туле, производство дрезин в Калуге. В научном автотракторном институте музыкант Вальднер, человек без всякого технического образования, самоучка, первый раз познакомившийся с мотором на фронте, — стал руководить сектором моторного дрезиностроения.
В разные времена и в разные годы по-разному относился Вальднер к музыке и скрипке. Он не забросил свою старую итальянскую скрипку «Винческо Понармо из Палермы». Ежедневно, как стрелок, тренирующий глаз наводкой, Вальднер играет на скрипке. После того как часами занимается расчетами, чертежами, он чувствует — мозговые центры голодают по музыке. Тогда невольно тянется к скрипке и играет обязательно Грига. Музыка помогает думать. Музыка и математика помогают Вальд-неру изобретать и видеть. Часто в своих длинных музыкальных руках он держит ноты и читает их, как книгу. А потом думает о неотвязном, о необходимом, он видит будущую машину, вещь, предмет во всех разрезах и в движении, чувствует ее работу.
На одном из испытаний он вместе с Феликсом Дзержинским ехал на дрезине. Кто-то оставил на рельсах кирку. «Матваль» подскочил, будто с разбега ударился о трамплин. Дзержинского подбросило к потолку «Матваля», он удивленно поднял брови. «Матваль» опять уверенно затрещал, но Вальднер до сих пор помнит эти секунды.
В 1919 поду, когда Вальднер вел машину на юденический фронт и радовался скорости, с которой он прорезал летний день,— он увидел: прямо на него по рельсам идет курчавый мальчик. Он шел по рельсам, потому что его дорогу перегородили штабеля шпал. Мальчик должен пройти несколько саженей по рельсам, чтобы опять вступить на свою дорожку. Вальднер видел удивленные глаза мальчика. Вальднер взял все тормоза, сам весь сжался, выключил мотор. Перед самым кузовом «Матваля» не спешивший мальчик свернул на дорожку.
В 1920 году на испытании аэровагона попиб большевик Артем.
Как сделать движение, путь безопасными? — все эти годы думал Вальднер, анализируя каждый случай, каждое крушение.
Скорость, от которой замирает в груди, и люди, гибнущие от скорости!
В Нью-Йорке автомобили двигаются со скоростью пешехода, а на шоссейных дорогах тянутся друг за другом со-скоростью легкового извозчика. В Нью-Йорке, если спешишь, должен ехать в метро. Один вид транспорта мешает другому, парализует возможности и быстроту. Каждый скорый поезд снимает с графика товарные поезда. На Западе-все виды транспорта конкурируют между собой. В Австралии победил автомобиль. Автомобиль вытеснил экспрессы, закрываются многие железнодорожные магистрали.
Нужно вывести движение в другую-плоскость. К этому пришел в своих раздумьях Вальднер. Пусть исчезнет надобность во всяческих светофорах! Пусть скорые поезда не мешают товарным! Пусть люди не бродят по рельсам и их не размалывают под собою паровозы, как задумавшегося на путях поэта Верхарна!
Надо вывести скоростный транспорт в другую плоскость — решил Вальднер.
В Германии сверхскоростные вагоны в форме цеппелинов проносятся по-рельсам. Но линия их движения непереходима. Быстрота их движения — это-стена для окружающих.
Как-то в НАТИ, когда узнали о гибели Оппеля в 1931 году, во время испытания ракетного двигателя, сотрудники спорили о том, каким путем достигнуть предельной скорости, совершенно безопасной для окружающих и движущихся. Вальднер задумался. На обратной стороне портрета Льва Толстого он начертил треугольник. Он нашел то, чего-недостает всем подвесным дорогам, что» не могли придумать сотни людей, годами работавшие и изобретавшие возможности сверхскоростного движения.
Неустанно в голове конструировал он: до самых последних деталей, отделывая их так же точно в воображении, как на станке, — свой аэропоезд.
Вскоре после разговора о гибели Оппеля он сделал сообщение на Бризе-НАТИ, показал черновые наброски эскизов и чертежей. Необычайное сообщение Вальднера поразило всех. Группа молодых инженеров, экономистов, аэродинамиков, профессоров взялась вместе с Вальднером проверить все его соображения, а если они верны, — а в этом был уверен каждый — добиться их осуществления.
В стенах Комакадемии Вальднер прочел доклад о поезде будущего. На доклад пришли инженеры и изобретатели. Многие из них думали принять участие в прениях, чтобы доказать невозможность вальднеровското проекта. Большинство же из них после доклада стало участниками группы аэропоезда при Ком академии.
Год группа людей — среди них самым старшим и самым старым был Вальднер — все свои свободные после службы часы отдавала разработке проекта.
Сейчас проект аэропоезда признан и утвержден. Лучшие койструкторы-про-фессора — Гончаров, Некрасов, Додыка, произведший расчеты и анализ действующих сил при самом невыгодном сочетании, три самых неблагоприятных условиях эксплоатации аэропоезда, при всех возможных вариантах—-признали полную возможность разрешения Вальд-нером проблемы движения с громадными скоростями, .совершенно бесперебойного и безопасного.
Разросся, уточнился, многим дополнен первоначальный вальднеровский проект, но в основном все чертежи и расчеты — это только оформление первых идей Вальдяера, когда он, без линейки и циркуля, в голове, как иллюзионист, поражающий публику своими расчетами, конструировал аэропоезд.
Мы открываем дверь, над которой надпись: «Вход воспрещен».
В особой группе аэропоезда Центрального института сооружений мы не найдем ничего особого. Только на стене картина художника Вальднера — аэропоезд несется над болотами, рытвинами, уничтожая пространство.
Вальднеру за пятьдесят, но он моложе своих лет. О своем изобретении он говорит, не захлебываясь. Как-будто изобрел кто-то другой, а Вальднер с ним согласен, потому что до конца убежден в неопровержимости и в ясности идеи аэропоезда.
Специалисты, инженеры проектируют отдельные части вагона и эстакады, но они обо всем советуются с Вальднером. Он чуть жмурит свои внимательные светлокарие глаза и отвечает каждому, как бы догадываясь, и эта догадка Вальднера оформляется в чертежах, подтверждается цифрами.
Но Вальднеру и его сотрудникам кажется, что уж давно аэропоезд совершает ежедневные рейсы, хотя бы по Сибирской магистрали. Для них аэропоезд так же реален, как трамвай № 30, звенящий внизу на Басманной улице.
Легкая эстакада возвышается на пять с половиной метров над землей. На эстакаде проложен однорельсовый путь и несколько ниже рельсы с двух сторон, широкие, направляющие плоскости.
Эстакаду не занесут бураны, не размоет путь весенний паводок, в пустынях не засыплет песчаный занос. Эстакаду легко провести через лес, не выкорчевывая пней.
Вагоны, похожие на огромные сигары, расположенные двумя секциями, седлообразно посажены на эстакаду. Вагоны сидят на рельсах верхом. Секции вагонов соединены двумя тележками. Под тележкой два колеса друг за другом. Всего в поезде четыре колеса.
С внутренней части вагонов выходят бегунки, тоже в форме колес. Они упираются в направляющие плоскости. Колесо и бегунки — вот три точки опоры равнобедренного треугольника, который в первый раз начертил Вальднер в 1931 году. Этот треугольник держит поезд, как в клещах, создает устойчивость и полную безопасность. Обычный поезд центробежная сила стремится сдвинуть на закруглениях в сторону изгиба или неровности пути, вагоны удерживаются .на рельсах гребнем колеса. Аэропоезд побеждает центробежную силу треугольником устойчивости, изобретенным Вальднером. Бегунки сопротивляются. Особое устройство делает положение бегунков всегда одинаковым к направляющим плоскостям эстакады при наклонах и закруглениях, и взаимная работа колес и бегунков в любом, положении остается неизменяемой, бегунки ограничивают наклон вагонов.
Аэропоезд увеличивает скорость. Поперечные перекрытия, соединяющие секции вагонов, забирают под себя воздух. Под перекрытием образуется воздушная подушка, она стремится приподнять вагон. Но у воздушной подушки нехва-тает силы. Ей на помощь может притти переход на уклон, когда вагон стремится соскочить с рельса. Но и этого недостаточно. Если даже ветер прижмет гребень колеса к рельсу и все три силы заставят перейти гребень за рельс, то и тогда бегунки не позволят ему приподняться. Движение аэропоезда заключено в треугольник устойчивости. Крушение возможно только тогда, когда «двуногие» силы разберут, разрушат путь. Но ведь может сломаться колесо или лопнет ось? И тогда все пассажиры будут в полной безопасности. На тележке между колесами башмак-предохранитель. На него сядет поезд и будет скользить на башмаке, не теряя своего пути.
Аэропоезд должен побороть сопротивление воздуха. Струи воздуха обтекают и завихряют, засасывают. Поезд должен достигнуть такой же обтекаемости, как капля, как дирижабль.
В аэродинамической трубе ЦАГИ продували модель аэропоезда. Закрутил вихрь пропеллер, похожий на марсианского бога). Вальднер просунул руку. Вихрь загнул ему пальцы. На модель наступила сила, равная силе урагана, помноженного на два. Воздух проносился со скоростью 55 метров в секунду. Экспериментаторы точно определили — коэфициент обтекаемости аэропоезда такой же, как обтекаемость лучших дирижаблей. Первый раз земной экипаж .сравнялся с дирижаблем. Аэропоезду и сверху и снизу придана лучшая обтекаемая форма.
В кормовой части каждой секции вагонов устанавливаются советские моторы для пропеллеров, толкающих аэропоезд. Воздушный винт — основная сила, двигающая аэропоезд.
Обычный поезд идет трением колеса о рельсы и от того, насколько велико гренке, зависит весь ход: будет ли буксовать колесо или поведет поезд. Вес поезда обеспечивает давление колеса на рельс. Для большей скорости должно быть усилено давление, но с увеличением веса поезда возрастает его разрушающее действие на путь, и сам путь разрушает ходовые части вагонов. Груз обычного поезда — это мертвый вес.
В аэропоезде энергия для тяги перенесена с колес на воздух. Для аэропоезда давление колеса на рельс и трение не имеют значения. Мертвый груз в пять раз меньше, чем в обычном поезде. Чем больше скорость, тем меньше давление колеса на рельс, тем меньше сопротивление качанию, меньше разрушающего влияния поезда на путь. При торможении из стено« экипажа выдвигаются шторки, нарушается обтекаемая форма, бегунки прижимаются к направляющим 'плоскостям, верхние же колеса затормаживаются обычными тормозами.
На электрифицированной дороге на определенном километре от станции ток автоматически выключается и включаются электромагнитные тормоза.
Управление поезда — в кабине. Перед водителем аппарат, подающий звуковые и световые сигналы, на определенном километре выключающий двигатели и включающий торможение шторами.
Ночью, в туманную или дождливую погоду, во время буранов водителю трудно рассчитывать во-время увидеть наружный сигнал или обозначение. При скорости в 250—300 километров в час водителю трудно овладеть видимым из кабины пространством. Водитель не смотрит в окно кабины, его глаза прикованы к доске, на ней — в соответствующем масштабе километры шути и точка двигается по1 доске, соответственно скорости поезда, а впереди ее ползет другая точка — это впереди идущий поезд. Водитель видит по доске и знает, на каком километре он находится, и на каком расстоянии от него другой поезд.
При электрификации пути диспетчер, путем электросвязи с аэропоездом и автоматизации, сможет управлять поездом.
Бесперебойно и безопасно, вне зависимости от погоды, один за другим понесутся аэропоезда.
Бескрылые самолеты .сокращают карту. Смещаются широты и понятия о времени. Сдвигаются города и люди. Человек, покоряя пространство, уплотняет время.
Москва — Тула — 50 минут, Москва -Ленинград — три часа с минутами. В шесть утра мы выезжаем из Харькова, а в десять аэропоезд выбрасывает на перрон спешащих людей, они должны до обеда успеть сделать все дела, чтобы поспеть к обеду в Харьков. Соцгорода строятся в десятках километров от заводов и фабрик. Аэропоезда в несколько минут проглатывают это пространство. Серпухов и Коломна становятся подмосковными пригородами — Филями и Лосиноостровской. От Клина до Москвы быстрее, чем трамваем от Красных ворот до Арбатской площади. Миллионы часов качания, ожидания, времени, убитого в поезде, возвращаются миллионам пассажиров.
Вальднер определяет: средняя годовая скорость исчисляется из числа покрытых километров в течение года, деленных на число часов всего года. Средняя годовая скорость транспорта чрезвычайно низка. Нужно достигнуть наибольшей средней годовой скорости. При бесперебойном сверхскоростном движении мы достигаем наивысшей средней годовой скорости. Освобождение земного рельсового пути от экспрессов, пассажирских поездов увеличивает товарную пропускаемость дорог. При снятии пяти пар пассажирских поездов пропускная способность для товарных поездов увеличивается на 30 процентов. Перенесение скоростного движения в другую плоскость развивает товарный грузопоток, уменьшая столкновения.
Но не только людям нужна скорость 250—300 километров в час. Конструируются товарные аэровагоны. Специальные вагоны для сыпучего угля. Срочный груз будет доставляться со скоростью, превышающей скорость грузоподъемных самолетов. Да разве можно даже сравнивать промышленную грузоподъемность товарных аэропоездов с возможностями самолета?
Как учесть время, которое экономит аэропоезд? Как учесть все те глубокие экономические изменения в жизни городов, промышленных центров, которые несет с собой аэропоезд, меняя быт и уклад? Даже если бы постройка аэродороги обошлась дороже постройки обычной дороги, эта разница: совершенно незначительна в сравнении с тем, что даст и как окупит себя в несколько лет аэропоезд.
По предварительным экономическим выкладкам и сравнениям установлено: при постройке дороги для аэропоезда отпадает громадное количество земляных работ баластировка, дренажи, путепроводы, устройство защиты пути от метеорологических явлений, промежуточные станционные постройки, водоснабжение. Облегчается и ускоряется укладка пути;.
При движении на нефти огромная экономия горючего (горючее помещается в баках под двумя тележками). При электрификации не нужны специальные мачты. Используется эстакада. Провода, расположенные на эстакаде, дадут возможность удешевить электрификацию аэродорог, по, сравнению с обычными, в несколько раз. Вес суточного подвижного состава, в сравнении с обычным, уменьшается на одиннадцать тысяч тонн. Экономия — тысячи тонн металла. Прокладка дороги совершается настолько же быстрее, насколько аэропоезд быстрее экспресса.
Эстакадные магистрали пересекут пустыни и тундры, они не потребуют сложных гидротехнических работ и приспособлений для борьбы со стихией, со снегом, лесом и водой. Через тундру Северной Сибири, через пустыню Кара-кум, сквозь тайгу и области вечной мерзлоты, через безводные пустыни и болота легко и быстро может быть проведена аэродорога. Все почтовое сообщение должно быть перенесено на аэропоезд.
Первые сообщения в печати об аэропоезде вызвали отклики, письма из самых глухих мест Союза. Инженеры-транспортники Северной дороги добровольно взялись разрабатывать проблему аэропоезда. В особую группу приходят люди, они делятся возникшими соображениями. Научная мысль с предельной точностью проверила принцип аэропоезда и его проект. Комитет реконструкции транспорта, Всесоюзный комитет по изобретательству при СТО признали идею доказанной и осуществимой.
Правительство решило выстроить опытное замкнутое кольцо в 17 — 20 километров окружностью. По этому кольцу можно будет достичь и развить предельную скорость, проверить, испытать материалы, выдерживающие скорость 300 и больше километров в час. На замкнутом кольце должны быть получены небывалые научные данные о динамике, имеющие не меньшее значение, чем полет в стратосферу.
Начальнику особой группы, инженеру Горланову — 33 года. 20 лет назад Горланов был коногоном, а потом — грузчиком в порту мариупольского «Провиданс».
13 лет назад полуграмотный чернорабочий возглавляет партизанский отряд. На фронте в помещичьем доме нашел он книги, таскал их с собой все годы гражданской войны.
Одиннадцать лет назад Горланов, после демобилизации, поступает на рабфак.
Четыре года назад Горланов заканчивает Плехановский институт. В Америке, на заводах Форда, изучает автомобильную промышленность, а после разрабатывает структуру первых автогигантов в Союзе. Он целиком отдался аэропоезду и сейчас возглавляет группу его конструкторов. Он, который одиннадцать лет назад не по всем предметам выдержал испытание на рабфак.
Проблемы аэродинамики с первых дней разрабатывал молодой талантливый конструктор ЦАГИ инженер Закусило. В те годы, когда Вальднер вел мотодрезину на юденический фронт, Закусило мальчишкой пошел за отрядом, став рядовым бойцом, а потом командиром.
Закусило в свободное от работы время занимается боксом и математикой. Он человек колоссальных запасов неизрасходованной энергии.
Вальднер, Горланов, Закусило, в разное время и по-разному вступившие в жизнь, вместе, с одинаковым упорством работают над уничтожением пространства. И пятидесятилетний Вальднер, и двадцатишестилетний Закусило — люди больших скоростей. Вальднер часто удивляется, вспоминая, в каких разных сечениях протекала его жизнь до Октябрьской революции и теперь. Он играл бы в оркестре, еще бы переменил профессию, слыл бы неудачником, мастерил бы клетки для птиц, стал бы дедушкой, выслужившим пенсию оркестрантом.
Изобретатель Вальднер не забросил скрипки. Он и сейчас имеет свое место в оркестре любителей им. профессора Сараджева, в одном из лучших симфонических коллективов Республики. Мало кто из публики может догадаться, что невысокий плотный скрипач, сидящий за первым пультом первых скрипок, после того как кончит играть в оркестре, будет долгие часы работать над уточнением проекта аэропоезда.
Музыканты и инженеры встречаются у Вальднера. Музыканты, разглядывая эскизный рисунок аэропоезда, говорят инженерам: «А вы знаете, здесь есть мелодия в смысле оформления, что-то от бетховенского прэсто»...
... Вальднер протягивает руку к акселиратору (управление мотором). Сзади заревели моторы глухо и отдаленно. Пошли полным ходом. Спинка сиденья прижимается к телу. Стрелка синометра ползет вверх: 150, 170, 200, 210. Пассажиры глубже входят в кресло. Побежала земля. Глаз теряет форму предметов. Видны только дали. Подбегает лес и моментально растягивается в полосу. Сосновый лес из окна превращается в сплошную зеленую стену. Мелькают разноцветные полосы, обгоняя друг друга. Свистит винт. Но поезд сам уходит от звука. Вот приближаются предметы. Несколько секунд, и они уже исчезают. Закругляется земля на поворотах, наклоняется, приподнимается вверх, и с плавной быстротой горизонт падает вниз. Шум колеса чуть слышен сверху. Не скрипит, не качает. Проносится встречный поезд. В одну треть секунды. Кажется, что что-то почудилось. А люди на земле видят проносящиеся поезда, от быстроты мелькания кажущиеся прозрачными.
Это, конечно, симфония, подкрепленная математикой. Эту симфонию создадут большевики-инженеры, конструкторы, люди больших скоростей, большой эпохи.
Сохранена орфография оригинала.
