У Короткова неспокойный характер. Не проходило месяца, чтоб он не вносил какого-либо предложения по части усовершенствования. Таким был в Туле на оружейном заводе у токарного станка. Таким был и после — у тракторов. Придумал, как цилиндры шлифовать без карборундовых камней. Прибор изобрел для замены коренных подшипников.
Из двадцатипятитысячников на селе стал Коротков парттысячником по учебе.
Думал: «И здесь изобретения нужны. Никто ведь яблоками не занимался, к яблоку поршень не придумаешь».
И чем больше слышал Короткое лекций — и особенно после того, как увидел в микроскопе деление клетки, — тем сильнее возрастала неуверенность.
Приналечь придется во-всю. Здесь ткани сложные, своего подхода требуют.
И от этого было Короткову как-то не по себе.
Привык к треску... к отрывистым звукам, переходящим в скороговорку. Тогда легче думалось. А здесь очень тихо, в аудитории. Голос ботаника невнятен, и долго тянется академический час.
— Для того, чтобы жилось по-настоящему, надо внутри взволнованным быть, тогда все иначе в голове укладывается и мысли сами идут. А все-таки... ...Стал Короткое задумчивым.
«...к концу второй пятилетки довести площадь садовых насаждений с 600 тыс. га до 5 млн. га. 70 проц. всей мировой площади садов и ягодников будет в СССР».
Сколько рук понадобится для уборки будущих урожаев? Рук нехватит. Машины нужны саду. Какие машины?
— Ты вот, старуха, из деревни, скажи, как лучше яблоки рвать? — спросил он однажды двадцатилетнюю жену — «старуху».
— В бок лучше рвется.
—.Товарищ агроном, вот если бы машина была, чтобы в массовом порядке плоды снимать, какое бы вы к ней требование пред'явили?
— Главное, чтобы плодушки не рвались. Если плодушку сбить, — на следующий год плода не будет.
Первый раз услыхал Короткое о плодушках. Ходил в сад, смотрел на деревья. На серебряный снег не падали плоды.
Короткое не унимается, перед ним лист бумаги. Он оглядывается по сторонам — оконная рама, абажур, кровать.
Открывает хрестоматию. Рисунок. Лодка. В углу веник, зонтик. Висит противогаз.
Короткое записывает: веник, зонтик, лодка, противогаз...
— Ну, если лодка. Взмах весел. Что это может мне дать? Летят брызги. Полетят листья, пло-душки... Нет, не годится. Противогаз... вот если бы был такой газ да садился бы он только на спелые красненькие яблоки, — а они падали бы...
Вот если бы был он артиллеристом. Как бухнул бы из орудия, так плоды от сотрясения и посыпались бы. Посыпались бы... и о сучья бы все и разбились. Нет, нужно палочкой подбивать. Зонтик...
Короткое открыл зонтик. Выпрямились спицы.
Короткое сидит в подштанниках за столом под зонтиком.
Жена проснулась. Приподнялась. Смотрит: Короткое открывает и закрывает зонтик. Гладит натянутый сатинет.
— Да ты что? Выпил что ли где?
— Молчи, старуха, молчи, не мешай. Я зонтиком машину изобретаю, чтоб плоды снимать.
Короткое всю ночь не расставался с зонтиком. Казалось, зонтик сжат, а потом раскрывается в яблочной листве. По сатинету скатываются яблоки...
Утром жена-«старуха» ушла на .работу.
Коротков же вместо вуза отправился на базар. Надоедал жестянщикам и продавцам скобяных изделий. Перебрал весь товар и не нашел того, что искал. На толкучке Короткое купил три дамских корсета.
— Ну, старуха, подарок тебе принес, чтобы бюст у тебя был первым во всем рабфаке.
Короткое разложил корсеты.
— Мы с тобой вдвоем р такой корсет влезем. Вот бюсты были! Ты подожди, сейчас тебе корсеты отдам, только кости повытащу, мне скелет корсетный необходим, недаром стипендию ухлопал.
Короткое вытягивал гибкие корсетные кости. Когда отнимал палец, костяшка выпрямлялась.
К костяшкам приспособил полотно. Полотно натянул на стрелы. От нажима пружинящие кости должны натянуть, раскрыть полотно.
Раскроют или не раскроют?
Короткое выгнал жену из комнаты.
Дрожали руки.
Полотно, зигзагообразно натянутое на стрелу, раскрылось, распустилось, как пышный павлиний хвост.
Короткое позвал жеку. Прыгал и ругался. Раскрывал стрелу, говорил. «Понимаешь?»... Под полой понес стрелу к секретарю парткома Мичуринского комбината.
— Дело секретное есть.
Дождался, пока секретарь остался один.
— Плодовый уборочный комбайн изобретаю. Вот видишь, стрела. Много стрел таких будет. Войдут они между веток, в крону дерева, там и распустятся. Трясуны над стрелами будут, с бока на бок качаясь легонько, яблоню или грушу трясти. Яблоки или какой другой плод по стрелам в комбайн побегут на полотно. Одним словом, надо модель делать.
Секретарь позвал директора комбината. Видят, — набивается парень, но что он точно со своим стрелами хочет, поняли смутно.
— Ну, если нужно, возьми на модель полсотни. Коротков торговался.
— Полсотни не возьму, а пятнадцать рублей пригодятся.
...Изобретал ночь. Модель же делал дни и ночи, и так больше месяца.
Самое трудное было приладить часть к части. Чертежей Короткое не имел. Модель загромоздила комнату. Заслонила окно. Она должна быть готова ко всесоюзной конференции плодоводов в Мичуринске.
Короткое спешит. Модель закончена.
Специалисты должны осмотреть модель. Но специалисты не озабочены. Производственное совещание не собирается. 3автра же открытие конференции и выставки.
Короткое сидел у окна. Составлял описание машины.
Когда он увлекается, сидит над бумагой,— стены придвигаются к нему вплотную.
Сидит без брюк. В нижней рубашке. Так свободней.
Короткова окликнули. Он подпрыгнул и испугался. За стулом стояла женщина. Не заметил, как она подошла.
— Товарищ Коротков, комиссия собралась. Еле вас здесь разыскала. В последний момент о вас вспомнили.
— Я только брюки одену.
Так Короткое не составил описания.
Они несли модель на руках по улицам, погруженным в густую темноту. Казалось, что ветер запутался в стрелах.
Короткое стряхивал снег с запушенной модели.
Смутно видел людей, сидящих в комнате.
— Так это вы Коротков?
— Ну конечно, я Коротков. Модель обступили.
— Для того, чтобы привести трясуны в движение, потребуется 75 лошадиных сил.
— Комбайн должен быть из чистосортной стали.
— Весом будет не меньше 400 пудов.
— Почва не выдержит.
— Это не плодовый комбайн будет, а танк для уничтожения сада.
И Короткое слышал, как кто-то произнес:
— Дурацкая коробка.
Так оценивали будущий уборочный комбайн инженеры. Плодоводы же поддержали Короткова. Говорили расплывчато. Но одобряли идею.
На выставке плодоводы не отходил» от коротковской модели. Спорили садоводы. Задавали вопросы Восхищались. Язвили. Советовали. От всего этого у Короткова разбухла голова. Еле держался на ногах. Искал друзей, переубеждал врагов. Непрерывно выставлял стрелы.
Короткова премировали: пропуск во все кино ЦЧО и портфель.
Схемы, записки, проекты размешались у Короткова в самых невероятных местах.
Все это переселилось в портфель.
... Садвинтрест выделил средства на постройку первого, но деревянного плодового комбайна системы Короткова.
Короткое днями не выходил из райкома. Убеждал. Доказывал. Паровозоремонтный завод принял заказ. Плодовый комбайн создадут рабочие тендерного цеха.
...Май.
Короткое приоделся. Одолжил у товарища це лые ботинки и в петлицу воткнул белу!») розочку-Расфранченным он предстал перед Мичуриным. В руках держал стрелу. Короткое потерял дар речи.
— Вот я, Иван Владимирович... студент вашего учебного заведения... действительно... я... вот видите, стрела, вот крона дерева... стрела в крону входит, вот, посмотрите, распускается стрела моя..-
Короткову казалось, что сейчас его выгонят вместе со стрелой.
Мичурину нездоровилось. В этот день ему трудно было говорить с посетителями. Долго оглядывал Короткова.
— Ну что ты невнятное бормочешь? Аль ботинки жмут. Ты толком рассказывай. Ты это... не смотри на меня. Корежит. В голове прострелы получаются. Не знаю, куда деваться, боль такая.
— Иван Владимирович, я вам и растениям очень сочувствую. У меня большая привязанность к дереву получилась. Я в яблоне, как и в машине, все чувствую, только и думаю, как бы ущерба плодам не нанести. Я к ним с большой душой, под плодами я подразумеваю нежную вещь. Безменом каждый сучок дергал, чтоб знать точно, какая сила требуется. Вот смотрите, Иван Владимирович...
Мичурин слушал, преодолевая боль. Взял стрелу. Подошел к дереву.
Короткое по ночам, когда от бессоницы испытывал страшную ломоту в глазницах, часто думал: а вдруг не одобрит Мичурин, не так машину поймет, покажется ему, что вроде вред от нее в садах будет.
— Знаешь, ты мне стрелу-то твою оставь. Мысли твои верные, считаю, да, да. Только смотри, чтобы не обкрутили тебя, да понастойчивей будь Это ты прямо, я тебе скажу... ну иди, иди.
Коротков не шел, а летел.
..Осенью созреют плоды. А комбайн еще только в чертежах. Где же достать угловое железо? Нет в Мичуринске. Нет на заводе. Отказывают в Воронеже. Короткое узнал, ржавое угловое железо валяется на дворе Тамбовского паровозоремонтного завода.
Он — в Тамбов.
Короткое приставал:
— ...Без комбайна вторую пятилетку плодоводства не осуществим. Рабочей силы нехватит плоды убирать. Первый в мире комбайн будет. Сам Мичурин заинтересован.
— Железа не дадим.
Было отдано распоряжение — Короткову пропуска на завод не выдавать. Но он ночью проник на завод, как злоумышленник.
Ходил по двору, в темноте собирал и складывал угловое железо.
Утром пошел в райком. Читал всем свое описание. Пришлось отпустить железо Короткову.
Нанял ломового отвезти в Мичуринск. Выехали. Короткое доволен. Теперь остановки не будет. Сидел на железе, как на троне. Размахивал ногами.
— Не повезу. И денег не отдам. Тяжело больно. Слезай. Скидывать твою ржавчину буду.
Ломового не убедило то, что плодовый комбайн будет единственным в мире.
Короткое размахивал портфелем. Ломовой сбрасывал железо на дорогу.
— Милиционера позову.
— Зови, благо ночь, а лучше вот ты моего брата мне в помощь найми. Еще полторы сотни, что для тебя значит? Да пальтишко тебе скинуть придется, — у моего брата пальта нету, а ты себе другое получишь. Накладывать железо, а?
От Тамбова к Мичуринску Короткое шел пешком за возами, чтоб не продрогнуть, чтоб подо брать кусок железа, если упадет.
Подметки отскочили.
Утром Короткое сдал рельсовое железо на завод, а сам упал на кровать с распухшими разбитыми ногами.
Ночью бредил. Все казалось, — отнимают железо...
— Старуха, держи, железо падает.
— Сейчас, сейчас горчишники поставлю... ...Автогенщики сварили корпус машины. Краны
поднимают тендеры. Огнем чистят тендеры от нефти. В цехе огромные, иак водоемы, канавы.
Подкатывают под тендеры новые колеса. Пневматические молоты барабанят котлы, в котлах умножаются грохот и гул. Молотки выклепывают дробь. Люди разговаривают криком.
У Короткова тихий голос. Осунувшийся, будто сжатый прессом, стоит он на проходе у машины.
Слишком необычайно очертание каркаса, сквозное и легкое, среди тысячепудовых тендеров, висящих над людьми.
Короткое разносит чертежи по цехам.
Про машину «для яблочек» уже знают все железнодорожники узла.
— Вот тут для машины парочку подшипников просверлить, — просит Короткое в механическом цехе.
— Паровозных частей много, а ты с яблочками. — Паровозлых частей много, а моя машина одна.
За подшипниками вся остановка.
— Что толку нам от твоих яблочек?..
Коротковскую деталь под станом, паровозную на станок.
— Откуйте крючки, прошу, для трос.
— Вот пристал. Уйди с глаз.
— С глаз уйду, но стоять буду.
— Ну и человечек. Нахальная привычка. Коротков приходил на завод к восьми и уходил ночью. Бегал по цехам. Караулил. Как только освободится станок, — подсовывает работу для машины. К Короткову привыкли.
— Да говори громче!
— Яблочками, яблочками угощу, —- это самый его убедительный довод.
Торопит. Но мало набирается минут, когда рабочие не заняты своим непосредственным паровозоремонтным делом.
Несколько месяцев урывками изготовляли детали.
Сборка.
Ею руководит инженер Андреев. Сегодня он может уделить полчаса. Послезавтра час.
Андреев — специалист сельскохозяйственного машиностроения, сотрудник филиала Всесоюзного института механизации и электрификации с.-х. в Мичуринске.
Филиал ВИМЭ сочувственно отнесся к изобретению Короткова: уборочный комбайн для плодов нужен, но проект не совсем точен, нужны добавления. Следовательно надо конструировать комбайн, но по сястеме тех, кто внес добавления.
Андреев пренебрежителен.
— Здесь не подходит, — заявляет он сборщикам, указывая на чертежи.
А где не подходит и как сделать, чтобы подходило? Чертежи неудачны. Расчеты неправильны. Рабочим не разобраться. Ведь машина для яблочек — не тендер. Тянулась сборка.
Ругается бригадир—тендер он мог бы собрать и разо&рать, зажмурившись... а здесь канитель.
— Ну, если чего еще изобретешь, .нас от этого дела избавь, — говорят рабочие Короткову.
— Все неверно. Не неверно, а скверно... ...Спеют яблоки. Тяжелеют ветви.
И неизвестно, какие яблоки и когда снимет машина, застрявшая среди паровозов и тендеров. Многим надоел Коротков.
— Смотри, не дотянешь.
— Как лист засушенный, стал.
Коротков не спал сутками. Ночами или сидел над книгами, чтобы не отстать в вузе, или же крался по заводскому двору в поисках заброшенных кусков железа, гаек, гвоздей. И был день, когда не выдержал Коротков. Собрался говорить с Андреевым.
Всегда решительный Коротков почувствовал, что изнутри лезет в глотку, в голос какая-то незнакомая до сих пор чертовщина, она разлилась в голове, забилась в висках и скомкала непроизнесенные слова. В кузнечном сарае, на куче угля, он скрылся от людей. Воткнул глаза в коленки. И плакал первыми после детства слезами.
— И дураком называют и гонят, а я все... Никто не видал слез Короткова. Измученный и утомленный, он уснул на угольной куче. Утром удивился своему пробуждению и пошел в райком. Привел секретаря райкома в цех. Собрал и рабочих.
— Рабочего человека в грязь лицом не бросим... сами соберем машину, — так решили в цехе.
— Сам яблочных дел мастер у нас за главного будет, ревности у него хватит.
Начальник тендерного цеха Кузьма Васильевич Иконников и Коротков взялись разбирать чертежи. Коротков быстро привык к обозначениям. Стал глазастей. Каждую деталь пришлось отделывать заново, ни одна деталь не обошлась без переделки. Подшипников для валов должно быть шесть правых и шесть левых, а по чертежам сделали... и оказались все левыми. Мелкие валики не подходили на один миллиметр. А таких валиков 400 штук.
Не выходили из цеха. Ночью на горне в песке пекли картошку. Ложились на заре. Гудел гудок — вставали на работу по выполнению плана ремонта, а сверх того, для плодовой машины.
Коротков у чертежей. Иконников с рабочими у «щекотливой машины». Коротков у машины. Иконников за чертежами.
Весь цех, завод знали: судьба машины, а вместе с ней и судьба Короткова зависит от того, обгонят ли листопад.
Никто не говорил больше Короткову о его нахальном характере. Если уйдут яблоки, — обидно всем за машину и за себя будет.
За двадцать дней и ночей бригада тендерного цеха собрала машину.
1 октября Короткое звонил: —. Райком партии? Товарища Сидорова!.. —. Комбинат Мичурина? Товарища Злотина! Докладываю, машина готова!..
В руках у Короткова баночка и кисть. Подкрашивает.
Готовят мотор. Пустили.
Если бы здесь, у канавы, по краям росли плодовые деревья, похитил бы их урожай комбайн, угостил бы Коротков собригадников яблочками, как обещал.
Машина работает. Ее поднимает кран. Из серединных ворот цеха, от которых разбрелись по путям тысячи паровозов, на платформе выехала первая и единственная уборочная для плодов машина. ...Осень обгоняет.
В Мичуринске нет плодов на деревьях. Не дождались стрел мичуринские яблоки.
За 150 верст от Мичуринска, в совхозе у станции Верда, — поздно созревающие сорта. На станцию Верда направляется машина с платформой! За ней следует комиссия для производства испытания.
Станция Верда. Отцепили платформу. Короткой бегом в совхоз.
Садовнице показалось, что запыхавшийся человек хочет выбить из-под ее ног лестницу.
— Кто вам позволил собирать плоды? Прекратить, прекратить! — прокричал он, задыхаясь.
И только две яблони дождались коротковской машины. Должно быть последние яблони в Союзе, не расставшиеся еще с плодами.
Запрягли в машину трактор «интернационал». Коротков идет сзади.
Собрались рабочие совхоза. Все приготовились, как на старте.
Стрелы медленно вошли в крону яблони, распустили свое полотно, послушные уж не костяшкам, а металлическим пружинам. Чуть шевельнулись сучки, как бы расступились, а те, что были по пути стрел, отклонились и заняли более удобное положение. Стрелы вошли, расположенные друг над другом ярусами. Над каждой стрелой — предохранительный щиток, поддерживающий сверху яблоки, когда'они по стрелам направляются в машину. Водилы качают трясуны над стрелами. Трясуны-ударники раскачивают кусты. Яблоки падают и стекают по стрелам в комбайн, там текут равномерно по полотняным дорожкам, исчезают в мешках, подвешенных сзади к комбайну. Все приводит в движение вал, он вращается силой трактора. Машина дрожит, как в лихорадке. Бегут яблоки друг за другом, не бьются, не падают, легко расстаются с плодоножками.
Короткое рассчитывался со своими трудами, с бессонницей, зонтиком и слезами на кузнечном дворе.
Смотрел на сучья, людей, яблоки. Еще груба, аляповата, еще очень несовершенна машина. Но она может, она должна быть совершенной!
А вот видят ли эксперты, что трясуны даже насекомых стряхивают?
Последние яблоки сняты комбайном. Каждое яблоко осматривали эксперты. Ведь не они, а яблоки были настоящими экспертами этого испытания.
Подошел Коротков и взял пяток яблок — «надо старуху угостить», и взял еще Короткое яблок в мешок.
— Как в цех приду, так яблочки и раздам. ...Длилась ночь. Вагоны двигались медленно, как
скопившиеся тучи. Ветер рвет брезент.
И еще одну ночь проводит Короткое у машины.
Остов (угловое железо) упирается в бок. Короткое прижался к машине, теперь уже оцененной и бесспорной. Думал о том, что в будущую осень машина остановится не только у двух деревьев. Она пройдет сквозь строй садов, более усовершенствованная и точная.
Надо медленнее вдвигать стрелы, чтобы каждый сучок мог бороться за свое первоначальное поло жение.
Коротков мозговал: если бы сегодня на станции Верда были бы вместе с ним тульские ребята, оружейники, если бы видел Мичурин... а ведь еще машину задумал... для земляники. Теперь-то все легче будет... Коротков ищет, как бы удобнее прислонить голову. Заснуть бы... не слышать дождя.
Но еще не заснул Коротков...
— Слезай, дьявол окаянный, вот где устроился, заяц чортов, — заорал проводник товарного вагона.
— Вы мне шишку набили, отвечать будете, я не заяц, а человек вроде научный. Машину своей системы сопровождаю.
Только на остановке, когда проводник собрался снять зайца, он убедился в том, что человек действительна вроде «научный», потому что с портфелем и бумажками размахивает.
Утром Коротков и машина прибыли на станцию Козлов.
Утром же Коротков и машина были в Мичуринске, у ворот открывающейся сегодня сельскохозяйственной выставки района.
И еще одно препятствие. Ворота. Машина не проходит в ворота. И еще один выход. Машина остается у ворот.
Здесь и Коротков со своими об'яснениями.
— ...Вот рабочему, чтоб собрать урожай с одной яблони — пудов тридцать, нужно восемь часов.
а эта машина снимает весь урожай с дер минут. Может яблони, груши, сливы, -в тысячный раз Коротков.
И только вечером расстался Коротко ной и увидал «старуху».
Он пришел домой в новых ботинках.
— Ну кончилось дело наше, то-есть началось, старуха. Смотри, и ботинки выдали. Грамоту дали. А что будет, когда в массовом порядке машины выпустят на специальном заводе, а? Старуха, смотри, грамота... мне, Короткову.
И потом длилась ночь, принадлежащая только сну, первая такая ночь с тек пор, как начал Коротков придираться к зонтику.