Наши достижения 1935, № 1, январь, с. 116-127
ИЗОБРЕТАТЕЛЬ
В. ШМЕРЛИНГ
Козловский больше половины своей жизни не знал о том, что зерно дышит также, как и он; впитывает кислород и отдает обратно углекислоту.
Козловский с детства привык к зерну, с детства видел амбары, наполненные золотистой россыпью ядреного зерна, шел за дедом и бросал в землю сгнившие чахлые зерна.
Ему было одиннадцать лет, когда он работал у помещика Буденянко, возвращая ему долг отца и деда.
Чиншевики платили помещику оброк. С освобождением крестьян чиншевики решили, что земля принадлежит им. Закон ничего не говорил о правах мещан-чиншевиков.
Суд постановил: «Изъять из незаконного владения усадебную, огородную и пахотную землю» от чиншевиков со сносом с земли всех построек ответчиков, а также взыскать за неправильное использование землей за все годы.
Мартын Козловский помнит, как продавали их скарб с публичных торгов, а отец, пьяный, дал сыновьям по лучине и заставил их подпалить хату. Несколько лет Мартын работал на усадьбе, выплачивал долг и судебные издержки. После он служил ямщиком на почте, от зари до зари гонял скот на станцию.
С гуртоправами он попал в Киев, — устроился учеником в столярную мастерскую, сколачивал ящики. Работал на мебельных фабриках и прославился тем, что придумал замок, которым можно было одновременно запереть 60 ящиков.
В 1913 г. его зачислили в рядовые Финляндского стрелкового полка. За свои стихи: «повсемирно у нас битва идет, гибнут люди толпой повсеместно...», прочитанные на полковом спектакле, он получил назначение в дисциплинарный батальон. Там Козловский пошел по хозяйственной части: рубил капусту, убивал скот, стал весовщиком.
Потом его назначили каптенармусом. Он хорошо знал, как на интендантских складах нарочно держали сахар в сырых помещениях, чтобы увлажнением увеличить вес и покрыть кражи.
Козловский часто таскал сахар и подкреплял им ребят. А на горе Козювке, в сражении у Мазурских болот он отморозил ноги: таская в мешках пищу солдатам, он спускался с горы по желобу, сделанному из снега. Каптенармус составлял письма на родину со стихами Апухтина для всего полка.
И когда в других полках солдаты избивали офицеров и интендантских крыс, каптенармуса Козловского избрали председателем полкового комитета. За несколько дней перед этим Козловский простоял 12 часов с полной нагрузкой под ружьем за то, что без разрешения фельдфебеля роздал солдатам рисовую кашу с изюмом.
Длинные склады, лабазы, пакгаузы ин-тенданств, обмякшие мешки и плесень, — и здесь фронтовая жизнь Мартына Козловского протекала у зерна.
... Черви, козявки, мотыльки в закоулках, за досками, под полами, за паутиной, хлебные точильщики, мучные хрущаки, амбарная зерновая моль. Они любят тепло, плесень, гниль. Амбарный долгоносик своим хоботком просверливает кожицу зерна и своими микроскопическими челюстями поедает его внутренности, а в недоступных глухих углах, под полом и в стенах — мыши и крысы.
Зерном овладевают крысы и долгоносики.
Зерно горит. Этот пожар не затушить никаким потоком водяных струй, он начинается незаметно, разгорается медленно. Зерно горит от самосогревания.
Зерно дышит. Но если повышена влажность, зерно дышит учащеннее, — из него выделяется углекислота, повышается температура. Хлебные точильщики, долгоносики, бактерии и плесневые грибки любят тепло, они появляются на оболочке зерна, проникают в глубокие слои, повреждают зародыш. Горит зерно, распадаются белковые вещества. Зерно испускает пар, тепло скопляется внутри массы. Темнобурые горелые зерна, — тяжелый, тягучий хлеб; невсхожие семена — плеши на полях.
Козловский знает — зерно живет с того момента, как выпадает из колоса, оно наполняется белками, крахмалом, твердеет. Зерно чувствует погоду, как ревматик. Зерно нуждается в защите, в воздухе, прохладе.
В дни гражданской войны Козловский не летел на врага с обнаженным клинком, не обстреливал его с пулеметной тачанки. Козловский боролся за каждый фунт хлеба и горсточку зерна, отвоевывал их для революции.
... В 1917 году каптенармус Козловский вернулся в местечко Юрьевичи около Мозыря. Здесь он — первый председатель сельсовета — проводил первые хлебозаготовки. Управляющие имениями хотели скрыть и разбазарить оставшийся хлеб. Козловский ловил возчиков хлеба, сменял управляющих выборными из союза швейников, сапожников и деревообделочников.
В 1918 году Полесье заняли немцы. Козловскому было поручено отвести группу беженцев в Тамбовскую губернию.
Рабочие шли в поход за хлебом, из центра летели телеграммы о хлебе для населения Москвы и Ленинграда.
«Недалеко от Москвы, в губерниях, лежащих рядом: в Курской, Орловской,, Тамбовской мы имеем по расчету осторожных специалистов еще теперь до десяти миллионов пудов избытка хлеба» 1
1. Л е н и н. Объединенное заседание ВЦИК и Моск. Совета. Доклад о борьбе с голодом. 4 мая 1918 г. 23 том, 60 стр.
В городе Усмани Тамбовской губернии Козловский готовил хлебные маршруты рабочим Москвы и Красного Питера. Он собрал беженцев. Научил их молотить хлеб. И мельницы каждый день выбрасывали муку и крупы.
Упродкомиссар Усманьского уезда Козловский весной 1918 г. отдавал распоряжения с носилок. Он не мог ходить больной ревматизмом и, приладив свои носилки к повозке, разъезжал по уезду, возглавляя продовольственный отряд, отрезал массивы батрацкому населению и разыскивал спрятанное кулаками зерно.
«Когда я читаю сообщение, что в Усьманьском уезде Тамбовской губернии продовольственный отряд из реквизированных 6 000 пудов хлеба 3 000 отдает беднейшему крестьянству, я говорю: если бы даже мне доказали, что до сего времени в России есть только один такой отряд, я все-таки сказал бы, что советская впасть свое дело делает. Ибо ни в одном государстве такого строя нет», — так говорил Ленин 21 июля 1918 года на митинге в Сокольническом клубе.
Наступал генерал Мамонтов. «Донские казаки-освободители земли Русской идут к Москве!» В городском саду города Усмани в один из августовских вечеров должно было состояться захватывающее зрелище. Упродкомиссар выступит в пьесе Мольера, — это привлекало публику больше, чем обещанный дивертисмент.
На ночь была назначена секретная эвакуация. Козловский смешил зрителей, а в антрактах отдавал распоряжения. После представления, не успев как следует разгримироваться, Козловский приступил к исполнению своих обязанностей. Он выехал из города последним.
Из Усмани надо было угнать больше 600 голов скота. Здесь на фронте Козловский отступал от врага, возглавляя стадо. Коровы бежали по дорогам сел, из которых их недавно взяли. Они узнавали старые стойла. К ним выбегали с плачем хозяйки. Козловский следил, чтобы из его «армии» не было «дезертиров».
Козловский пригнал скот в назначенный пункт. В скирдах необмолоченный хлеб, — Козловский организовал обмолот.
По телеграфу он связался с фронтом, отрезанным от хлеба. И когда простучал телеграф: «три дня не выдаем хлеба. Нет мяса», Козловский ответил: «Отправляйте сорок вагонов, загружу хлебом и мясом» .
Козловский занимал ряд ответственнейших должностей по снабжению Красной армии. Он — начальник снабжения Киевской и Харьковской губерний, особоуполномоченный Опродкомюгазапфронта. Козловский проводил бессонные ночи. Но его работа была буднична, не героична. Грузил. Отправлял. Доставал. Распределял. Составлял акты. Учитывал припек. Поддерживал силы наступавших бойцов, как машинист топку.
То, что называется творческим процессом изобретателя, не всегда поддается учету. Козловский думал о зерне, не зная, что он занимается изобретательством. Он изучал движение зерна, как железнодорожный график. Брал к себе на письменный стол небольшие мешочки с зерном и делал для окружающих непонятные п странные движения. Пересыпал зерно из одной руки в другую. Зерно скатывалось на письменный стол по наклоненной общей тетради. Козловский наблюдал за зерном так же, как в детстве смотрел на полет журавлей. И только когда появилась уверенность, что он как долгоносик проник в зерно, Козловский начал чертить, придумывать механизмы, строгать, высчитывать, спорить. Он стал изобретателем зернохранилищ, машин, всего того, что входит в зерновой конвейер — конвейер обработки и хранения зерна.
Этот ковейер начинается с поля. Козловский высчитал — минимальная мощность трактора равна 20 лошадиным силам, а на шкивы молотилки берут в среднем — 12 лошадиных сил. Почти половина мощности трактора остается незагруженной. Зерно из-под молотильного барабана насыпают в мешки, завязывают, переносят, взвешивают, складывают в бурты. Полевой передвижной элеватор должен заменить все эти работы, забрав недогрузку трактора в 8 лошадиных сил.
Зерно из молотильного барабана по транспортеру поступает в передвижной полевой элеватор, похожий на деревянный вагончик. Не нужно мешков. Зерно не рассыпается и не портится от дождей. В элеваторе зерно механически взвешивается на автоматических весах. В несколько минут из элеватора зерно заполняет грузовые машины при разгрузке.
Комбайн работает без остановок. Остановки же для разгрузки зерна на транспорт отнимают вместе с ожиданием транспорта восемнадцать процентов рабочего времени. Полевой элеватор разгружает комбайн на ходу.
Зерно не портится в кучах на земле, а сразу же попадает в образцовые условия хранения в элеваторе, вместимостью в 15 — 16 тонн зерна. В поле такой элеватор заменяет механизированный разгрузочный пункт.
По проекту Козловского передвижной элеватор будет стоить всего 500—600 рублей.
Передвижной элеватор — начало зернового конвейера. С элеватора зерно должно поступить в амбар. В амбаре его встретят крысы. Они забираются в амбар на зимовку, как в переселенческий пункт и, перезимовав, когда амбары очистят от зерна, разбегаются по полям.
В амбарах зерно начинает портиться с пола, откуда проходит сырость. Гибнут зерна, призванные дать жизнь новым сотням миллионов пудов.
Козловский сидел в цирке и думал о зерне. В цирке пол как бы приподнят, его поддерживают скрытые от глаз опорные столбы. «А что, если приподнять пол амбара с тем, чтобы зерно не соприкаса-ло.сь с землей. Приподнять пол хотя бы на тридцать градусов. Столбы должны выдержать тяжесть зерна. А вместо арены у меня будет проходить шахта»...
Дома Козловский начертил первый воронкообразный, или скорее похожий на перевернутый конус, проект своего зернохранилища.
Козловский показал свои первые чертежи в Гипросельхозе.
Шестьдесят инженеров отказались принять участие в разработке проекта Козловского. «Это — дикая постройка на сваях». «Никакие столбы не выдержат поднятый пол, на который будут давить тонны зерна».
В Гипросельхоз просилась на работу девушка, только что приехавшая в Москву. Она окончила в Архангельске строительный техникум и еще нигде не работала.
— Работы у нас нет, — сказали ей, — вот, может быть, подойдет вам... Тут приходит к нам один изобретатель. Если вам нечем заняться, возьмитесь на время.
18-летней Софье Яковлевне Паулус нечем было заняться, и она согласилась.
Козловский обрадовался помощнице. Это не важно, что она нигде не работала и выглядит совсем девочкой. Она должна понять его, и, может быть, это будет ей легче, чем тем, кто толкует про опорные столбы.
— Вот комбайн. Зерно сразу расстается со стеблем. Зерно не сушит солнце, оно наполнено влагой. А как хранить влажное зерно? Нормы допускают четырнадцать процентов влажности, а в моих элеваторах я допускаю влажность до двадцати четырех процентов.
— А сколько человеческих сил идет на переноску и погрузку зерна, у скольких людей по вечерам не разгибаются спины после такой работы! Надо использовать силу тяжести зерна. Поднятый пол обеспечит самотечное движение зер-
на. Отгрузка зерна будет производиться самотечным порядком через выходные люки в поднятом полу, — объяснял Козловский Софье Яковлевне Паулус.
Наука утверждала: «Излучение накопляемой в зерне теплоты от самосгорания может испаряться только при определенной толщине массы зерна. Допустимая толщина — 1]/2—21/2 метра». В проектах же Козловского были закрома, предназначенные для засыпки зерном толщиной 14 метров. Вся кубатура закрома и всего зернохранилища полностью будет занята зерном.
Саратовский институт прислал свое заключение...
«Проект Козловского ошибочен, безграмотен, в его зернохранилище зерно обязательно погибнет».
— Мне не страшна толщина, — доказывал Козловский, — зерно в моих хранилищах находится в совершенно других условиях. Со всех сторон его омоют струи воздуха: и с пола, где ав амбарах обычно начинается горение зерна, и сверху, и боков. Я буду сушить зерно воздухом. В закромах в метре друг от друга пройдут вентиляционные трубы для удаления углекислоты, выделяемой зерном. Удаляя углекислоту, мы исключаем рост температуры. Зерно все время будет купаться в воздушных ваннах. Воздух проникает на любую толщину слоя зерна.
Чертежный стол, верстак, инструменты уплотнили квартиру Козловского. Были сдвинуты кровати, книжные шкафы. Козловский и Паулус по суткам не отрывались от чертежей.
Козловский привык к таким суткам. Он всегда что-либо усовершенствовал, предлагал, добивался.
После демобилизации его мобилизовали на борьбу с голодом. Он возглавлял Донскую кооперацию — открывал колбасные, молочные, новые механизированные хлебозаводы. Он занимался и хлебом, и рыбными промыслами по Дону до Азовского моря. И не только рыбными промыслами, а даже и кораблестроением. Для связи с рыбаками раздобыли старый испорченный килевой катер. На катер поставили мотор с автомобиля. Катер, восстановленный по «чертежам» Козловского, получил паспорт на первую скорость в порту.
Каптенармус Козловский стал одним из руководящих кооперативных работников. Козловский — докладчик по вопросам механизации хлебопечения на первом съезде хлебопекарей в Москве. Он же выдвигает вопросы промышленного откорма свиней в крупных городских хозяйствах, он же ведет борьбу за советский каракуль на иностранных рынках. Черный каракуль не в моде. Козловский настаивает — перевести тысячи бухарских баранов через Каспийское море и покрыть ими простую северокавказскую овцу. Много бухарских овец погибло прежде, чем Козловский отправил в Париж цветной каракуль, полученный от помеси. Но смушек быстро завоевал рынок и иностранную валюту.
Хлеб. Колбаса. Зерно. Молоко. Свиньи. Бараны.
С первых дней коллективизации Козловский организует колхозы.
Неделю в Москве, месяцы в районах, — Козловский — один из лучших инструкторов
Колхоз-центра, и вместе с семью лучшими колхозниками получает годовую
командировку в Северо-американские соединенные штаты.
Трудно установить, когда Козловский стал изобретателем. После возвращения из Америки, или же тогда, когда списывал по актам недоброкачественное зерно. Тогда, когда взялся за чтение книг по сельскому хозяйству или когда проводил дни и ночи на глубинных пунктах уполномоченным по хлебозаготовкам.
Америка помогла ему мыслить смелее. «Главное — это правильно организованная территория. Без нее нельзя развернуть механизацию производства», — часто говорил Козловский в своих докладах и отчетах о поездке в Америку. «Через сколько рук проходит зерно! Как плохо организована территория, по которой проходят пути зерен, пути семян!» В Америке Козловский видел: ... Корова по узкому проходу торжественно проходит, становится на движущийся круг, семь струй омывает ее зад, вымя, бока. Круг движется. Сухой теплый воздух обдает корову. Корова высыхает. Круг движется. На соски надеваются соски электрической доильной машины. Круг движется. Молоко поступает в стеклянные баллоны. Круг подходит к концу оборота. Баллоны переворачиваются в общий чан. Корову додаивают руками. Корова по узкому проходу торжественно направляется обратно в коровник.
За океаном Козловский видел крупные семеноводческие хозяйства, и он убедился, что в Америке над всеми машинами и усовершенствованиями довлеет дух фермера, собственника. Торговый капитал мало интересует порча зерна: потери и порча перекладываются на потребителя. И здесь — такие же амбары, как и в Усманьском уезде, только лучше выстроенные.
Козловский привез с собой из Америки ящики с книгами и сотни фотографий. Мелочи, гениальные по простоте, американская выдумка и техника, — эти «зерна» взойдут на советской земле, и цветение их будет бурным, как никогда, ни на какой другой земле.
После возвращения Козловский работал инструктором ЦК. ЦК же направил его на учебу в Академию социалистического земледелия, ЦК же предложил «изобретательский отпуск», когда он занялся изобретательством.
В дни этого отпуска Козловскому пригодилась и Америка, и старое уменье сколачивать ящики, и искусство одновре-' менно одним замком запирать 60 ящиков. Из тоненьких дощечек он создавал по еще неоконченным чертежам первую модель зернохранилища. По фанерным наклоненным перегородкам пересыпалась крупа, полученная по продовольственной карточке. Паулус высчитала: пол должен быть поднят не на тридцать градусов, на тридцать семь. Поднимали пол в модели.
И в эти же дни Козловский успевал делать доклады в бризах, наркоматах и трестах. Его проект прошел больше шестидесяти предварительных обсуждений и экспертиз Колхозцентра, Зерно-треста, Сортсемтреста, Союзсеменовода, Наркомзема, Трактороцентра, Института сои, Коневодтреста...
Всюду Козловского спрашивали; — «А, вы — инженер или агроном?»
— Не инженер, и не агроном.
— Предлагаете засыпку зерна толщиной в девять метров?
— И даже в пятнадцать, — отвечал Козловский.
Проект закончен. Но он месяцами ждет резолюций и подписей, в стране по старым проектам строятся старые, с незначительными новыми добавлениями амбары. Строится такой амбар и в белорусском совхозе «Чечевичи»...
... Цветет люпин, завязываются бобы. В начале цветения люпин сизый, потом становится блестящим и наконец бурым. Над пестрым люпиновым полем раздается легкий треск, — растрескиваются бобы.
Люпин — зеленое удобрение. На его корнях поселяются
особые бактерии, высасывающие азот из воздуха, — Они вносят его в почву,
повышая урожай последующих культур.
Каждый год гибнет больше половины люпиновых посевов. В 1929 г. на полях люпин не взошел: во время хранения зерна потерял всхожесть.
Трудно сохранить семена люпина, наполненные влагой. В совхозе «Чечевичи» для люпинных семян решили выстроить огромный амбар, чтобы можно было засыпать люпин пластом толщиною не больше одного метра. Но амбар так и остался недостроенным.
В совхозе случайно прочитали заметку о том, «как крысы грызут» проект Козловского, и решили пойти на риск. Новый тип зернохранилища обойдется дешевле, чем обычный амбар, потребуется меньше рабочих рук.
В несколько месяцев была построена по первым чертежам не модель, а огромная кругообразная постройка. Осенью в закрома засыпали люпин с начальной
влажностью двадцать два процента, рожь и гречиху.
Козловский уверен. Но вдруг? Ведь, в закромах более восьмидесяти тонн драгоценного зерна.
Весной высевали семена люпина, гречихи и ржи. Козловский ждал и получил телеграмму: «Семена люпина гречихи ржи первый раз на полях дали стопроцентную всхожесть».
Значит, можно хранить семена без огневой подсушки. И храниться они будут не в разных амбарах, а в одном универсальном механизированном семезерно-хранилище.
— Смело начать постройку новых зернохранилищ. За срыв рационализаторского предложения — к строжайшей ответственности, — так постановили Президиум ЦКК ВКП(б) и Коллекия НКРКИ СССР.
... Со всех сторон текут рельсы. По проселочным дорогам одна за другой движутся подводы, груженные мешками с зерном к ссыпному пункту — амбару, трудно подъехать. Подводы останавливаются за полкилометра и ждут своей очереди. От лошадей идет густой пар.
С другой стороны амбара — рельсовый путь. Десяток рабочих грузят вагон, насыпают мешки зерном, тащат их на спинах в вагон, высыпают. И так без конца.
Рядом у тех же рельс, в нескольких саженях от амбара -- другое здание, устремляющее в вышину круглую башню: пристанционный элеватор системы Козловского. Под здание со всех сторон к центру фундамента спускаются вниз закрома. У каждого из них стоят весы. Отгрузка идет одновременно с разных сторон — во все нижние закрома здания.
Зерно самотеком по наклонной стенке засыпного закрома спускается к центру огромного люка. По дороге зерно попадает в «проходной двор» сортировки и очищается от сора. Специальная труба выплевывает отходы обратно хлебосдатчику.
Освобожденное от примесей зерно продолжает свой путь через открытое выходное отверстие в люк. 276 ковшей, расположенные на ленте транспортера, непрерывно движутся на пути зерна, заполняются зерном до краев и летят вверх со скоростью двух метров в секунду.
Зерно подается наверх в башню, к «головке» ленты с ковшами — нории, и оттуда особое приспособление -- труба разносит сверкающую россыпь по всем закромам, по восемнадцати бункерам, расположенным над рельсами.
Потоком зерен и воздуха, проветривающего зерно, движением ленты — нории управляет человек, стоящий внизу, рядом с весами. Он стоит, как рулевой у штурвального колеса. Рядом с весами в будке колесо и цифры на кругу, обозначающие номера закромов. Если нужно, чтобы зерно полилось в пятый закром, рулевой передвигает стрелку к цифре 5.
Бункер рассчитан на полную загрузку товарного вагона. В бункере шестнадцать с половиной тонн семян. Подъезжает вагон и через специальную трубу зерно из бункера в семь минут без мешков и людей заполняет вагон. Больше часа грузится вагон у заготовительного пункта. Здесь же, у пристанционного элеватора системы Козловского пятнадцать товарных вагонов заполняются в семь минут.
Прием зерна и отрузка происходят одновременно. С одной стороны пристанционного элеватора загружаются возы и машины, с другой — наполняются товарные вагоны.
В каждом закроме на разных глубинах стоят измерительные приборы, от них идут провода на щит, и всегда можно знать, в каком закроме, на какой высоте какая температура. И если температура становится критической, человек у штурвального колеса перегоняет зерно из одной нории в другую, в свободные резервные закрома. Поток зерна, спадающего
сверху из ковшей транспортера продувается сильной струей ветра.
Зерно как бы попадает под душ и ветер охлаждает зерно, предупреждает порчу. Зерно может быть переброшено из одного закрома в другой, из бункера — в закром, из закрома — в бункер. У каждого закрома внизу задвижка и «ход» в нижний люк, к ковшам нории. Достаточно отодвинуть задвижку любого закрома и пустить транспортер с ковшами, чтобы вся масса пришла в движение по замкнутому круговому пути.
Козловский изменил путь зерна. Он снял мешки с человеческих спин и использовал тяжесть зерна, как движущую силу для самого же зерна. Собственный вес зерна, идущего самотеком, — основной двигатель и «механизм» в новом зернохранилище .
На пути поточного движения зерно в разное время года проходит разные операции. Сложнейшие процессы по охлаж: дению, протравливанию происходят в шахте элеватора...
В зернохранилище Козловского — через всю высоту шахты — рядом с транспортером проходит железная труба. В трубе пятнадцать дисков, в каждом диске — шесть жалюзных отверстий. Ковши быстро перебрасывают зерно в верхнее отверстие трубы. Зерно разбегается по дисковой окружности, спадая с одного диска на другой. Если нужно осушить или охладить зерно, снизу мощный вентилятор нагнетает воздух.
Труба действует и как пылеочиститель. Напор воздуха смывает пыль с зерна и уносит ее в особую вытяжную трубу.
Через ту же трубу зерно пропускается при протравливании. У основания трубы химические аппараты. На дисках зерно встречает формалин и сухое химическое опыление.
У амбара зерно протравливается в пыли и духоте. За рабочий день четыре человека протравливают около ста центнеров. В трубе-же зернохранилища за это время пропускают 3 700 центнеров.
Изобретатель соединил несколько машин в одну. Поэтому труба получила название унификатора.
Козловский создал новый тип сельскохозяйственной постройки, небывалой раньше архитектуры. Его дешевый деревянный элеватор результат вмешательства большевика в отсталую консервативную область техники, над которой довлели навыки и традиции столетий.
К семенному зерну относились так же, как и к товарному. Зерно изучали по-разному: как оно вырастает в поле, его хлебопекарные и вкусовые свойства, анатомию зерна, бродильные и винокуренные качества.
Козловский подошел к зерну, как к живому организму.
Даже крыша зернохранилища, по новым вариантам проекта, должна стать «солярием» для семян. Зерно будет подаваться на крышу и принимать солнечные ванны.
По всей стране до сих пор возвышаются амбары. Зимой, когда бушует море степных снегов, зерно, сложенное в амбары, гниет, покрывается плесенью, питает крыс и долгоносиков. В амбарах сложены не тонны зерна, а гектары будущих всходов, будущих богатств страны. Каждый килограмм чистосортного зерна через пять лет может дать тысячи тонн хлеба. Амбар, этот предел архитектурной культуры и строительного искусства дореволюционной деревни, многие теоретики и практики пытались изменить тем, что приделывали
новый блок на шесте или увеличивали на несколько метров амбарную ширину.
Бывший же каптенармус доказал, что амбар тесен не только своими четырьмя стенами, как бы далеко они ни были расположены друг от друга. Вместо амбара большевик Козловский создал сооружение, столь же отличное от него, как сами дореволюционные поля от полей колхозных и совхозных.
Зернохранилище Козловского похоже на китайскую пагоду, приспособленную для каких-то других целей. Но это образцовый вокзал для зерна, где зерно может дышать и умываться воздухом и передвигаться с помощью лифта. Как необычайно это здание для села! Кругообразное, многогранное, вышиной с семиэтажный городской дом, оно будет еще увенчано вертящимися лопастями ветродвигателя.
Обычно, для того чтобы воздвигнуть ветродвигатель, строят сложную конструкцию из металлических свай, и на эту конструкцию уходит семьдесят процентов средств, расходуемых на всю установку.
Ветродвигатель может и должен быть
установлен на каждом зернохранилище Козловского.
Ветроэнергия сэкономит горючее, даст электроэнергию и самому элеватору и окружающим деревням, ветер приведет в движение грандиозные мукомольные камни, которые могут тут же рядом у элеватора перемалывать товарное зерно.
В разных местах страны строятся зернохранилища Козловского. Шестьдесят из них Совнарком СССР приравнял к ударным стройкам и часть их уже возвышается над рельсами в совхозах и колхозах.
При Наркомземе создана лаборатория Козловского. В ней агрономы и инженеры изучают зерно, создают новые проекты больших термических элеваторов.
«Капитализм душил, подавлял, разбивал массу талантов среди рабочих и трудящихся крестьян. Таланты эти гибли под гнетом нищеты, надругательства над человеческой личностью. Наш долг теперь — уметь найти эти таланты и приставить их к работе. Новые члены партии, вступившие во время партийной недели, несомненно в большинстве своем неопытны и в деле государственного управления неумелы. Но также несомненно, что это преданнейшие, искреннейшие и способнейшие люди из всех слоев, которые капитализм искусственно держал внизу, делал «низшими» слоями, не давал им подняться вверх. А силы, свежести, непосредственности, закаленности, искренности в них больше, чем в других».
- Это писал Ленин в 1919 г. о тысячах таких, как Козловский1.
1 «Итоги партийной недели в Москве и наши задачи. 24-й том, 2-го издания, стр. 493.
А сам изобретатель учится. Он — аспирант Всесоюзного института механизации сельского хозяйства. Нельзя различить его изобретения от его учебы. Он изучает то, что ему нужно для изобретения. Основной предмет — механизация, зернооборот, хранение и обработка зерна.
Козловский вступил в партию в 1919 году, в дни первой партийной недели, когда уже работал упродкомиссаром. До этого он был одним из немногих беспартийных упродкомиссаров республики.
Козловский не думал, что он станет изобретателем, что Наркомзем постановит выстроить несколько тысяч элеваторов его системы в разных краях и районах республики.
Козловский не знал тогда о зерне, о его строении. Но в нем в самом созревало и наливало особое зерно. Он, начавший работать на выплату долга своих отца и деда, полесских чиншевиков, писал в 1919 г. Михаилу Ивановичу Калинину письмо, предлагая создать в Полесье, в пограничной полосе, сельскохозяйственные коммуны из его земляков, полешан: «Эти факелы будут средством, отравляющими контрреволюционные затеи и ярко освещающими пограничные территории, а также будут непосредственными звеньями, связанными со всемирным маяком светлого социализма... Я считаю себя обязанным своим землякам-товарищам помочь выбраться из того болота, в котором они завязли, а поэтому посвящаю всю свою жизнь ради идеи, чтобы поделиться с ними тем, чем могу, и организовать их в коммунистические семьи. Это говорит во мне обида, что мои земляки так далеко отстали. Обращаюсь к вам, как к верховным руководителям и старшим товарищам, помочь моим искренним зачаткам и не потушить во мне разгоревшееся пламя, для воспламенения которого мне приходилось разводить костер и составлять план, могущий раздувать вечный огонь вышеупомянутого факела».
В этом послании Мартина Иосифовича Козловского много напыщенных слов, несогласованностей и орфографических ошибок.
За пятнадцатилетие, которое отделяет Козловского от этого письма, он писал диктанты, ему исправляли ошибки. Теперь он овладел не только русским языком, но и свободно говорит и пишет по-английски. Козловский видел Америку и не только видел, но изучил.
Человек, прошедший путь от батрака до изобретателя, коммунист Козловский, относится к изобретательству, как к боевому оружию. Такие изобретения вооружают партию и рабочий класс мощным оружием техники.
