В. ШМЕРЛИНГ
В ТОМ ЖЕ ПОДВАЛЕ
В 1884 году в эти ворота вошел семнадцатилетний Алексеи Пешков наниматься на работу к пекарю Василию Семеновичу Семенову. Ему навстречу вышел сам хозяин, короткий и пузатый человек.
— Ступай, ступай, нет работы. Какая зимой работа! — заорал он навстречу вошедшему.
И когда уже Горький повернулся и торопясь пошел к воротам, он услышал:
— Эй, три целковых в месяц хошь? В своей автобиографической повести «Хозяин» Горький писал:
«Я был здоров. Мне 17 лет. Я грамотен и — работать на этого жирного пьяшцу за гривенник в день! Но — зима не шутит. Делать было нечего, скрепя сердце я сказал — ладно».
В своих произведениях «Хозяин», «Коновалов», «Мои университеты», «Двадцать шесть и одна» Максим Горький ярко описал то, что происходило в действительности в одном из казанских подвалов: «Свет солнца не мог пробраться к нам сквозь стекла, покрытые мучной пылью. Наш хозяин забил окно железом для того, чтобы мы не могли дать кусок его хлеба нищим и тем из наших товарищей, которые, живя без работы, голодали»...
«Изо дня в день, в мучной пыли, в грязи, натасканной нашими ногами со двора, в густой пахучей духоте мы рассучивали тесто и делали крендели, смачивая их нашим потом. Мы ненавидели нашу работу острой ненавистью; мы никогда не ели того, что выходило из-под наших рук, предпочитая кренделям черный хлеб».
Горький написал о двадцати шести пекарях без имен и прозвищ. «Двадцать шесть» — это одноликий образ живых «машин», запертых в сыром подвале, людей, отупевших .от беспросветности своего человеческого существования, измотанных непосильной работой ради доходов своего жадного, свиноподобяого хозяина. В подвале, в «каменной тюрьме», гибли даже самые сильные и одаренные.
Судьба «двадцати шести» была судьбой миллионов людей, измученных, загнанных, порабощенных... Они боялись потерять работу, остаться без места, без хлеба; они зависели от прихоти хозяев, «пожиравших массу человеческого труда». Они чувствовал себя оплеванными и придавленными. Труд был для них тяжелый ярмом, «... Мы выпеваем чужими словами свое тупое горе, тяжелую тоску живых людей, лишенных солнца, тоску рабов».
Описывая жизнь одного подвала, Горький говорил о том, как жил народ в царской России.
Теперь в том же самом подвале, где Алексей Максимович Горький провел тяжелое время, где работало «двадцать шесть», работает двадцать один человек. Среди них и коммунисты, и комсомольцы; все они члены профессионального союза кондитеров. На месте крендельного заведения Семенова — небольшое кустарное карамельное производство Казанского кондобъединения.
Спускаемся в подвал. Нас встречает заведующий цехом, коммунист Николай Адрианович Куприянов:
— Уж больно невелико наше производство!
Сейчас здесь работает смена в 9 человек.
Каждый из них прожил какую-то жизнь; каждый из них после работы, поднимаясь наверх, идет домой, где его кто-то ждет, где он отдыхает, где проходит большая часть его суток.
Куприанов Николай Адрианович — старый кондитер. Когда чехословаки наступали на Казань, он пошел на фронт. Дрался с Колчаком в рядах 44-го рабочего полка. В этом году он взялся наладить производство монпансье. Новая мастерская получила огромный заказ от Чувашской республики и Марийской области.
Всего несколько месяцев, как Куприанов спустился в этот подвал. Больше всего его удавила крутая лестница. По такой лестнице трудно тащить деревянные ящики, наполненные монпансье. В первые же дни переделали лестницу. Вместе с Куприановым согласился .работать в мастерской один из лучших конфетчиков Татарстана — Боратам Галяудянов. Никто не умеет делать таких роксов из карамели, как Галяудянов. Галяудянов может из карамели сделать пышный букет цветов, и лепестки будут нежные и прозрачные. Его младший брат, токарь по металлу, занимается с ним по вечерам. Галяудияов одновременно изучает и русское и татарское правописание. Этот веселый человек в белом колпаке, ловко тянет тесто и, улыбаясь лукаво, рассказывает о том, что узнал он на вчерашнем уроке от брата. Он подсмеивается над собой: столько лет прожил на свете и не знал самых пустяков!
А вот другой из утренней смены, тоже мастер — Петр Илларионович Герасимов. До призыва в армию он окончил минную школу с отметкой «хорошо». После демобилизации вернулся на. кондитерскую фабрику. Ему стало не по себе, когда он несколько месяцев назад осматривал это помещение, предназначенное для карамельной мастерской. Но разве только из-за того, что оно в подвале, может отказаться он от работы? И он, карамельный мастер, взялся приводить в порядок подвал; проводил электричество, закупал оборудование...
День начала работы был для него особенно памятен. В газете «Красная Татария» напечатали портрет его жены — стахановки Льнокомбината. Герасимов вырезал портрет жены и прикрепил его к стене, которая еще пахла свежей краской.
В свободное от работы время Герасимов занимается тяжелой атлетикой и математикой. Он уже один раз держал экзамен в вуз, но подвела математика поэтому-то он вступил с ней в единоборство.
Человек, который работает вместе с ним, Никита Демидович Лаврентьев, не думает о вузе. Когда ему было столько лет, сколько Герасимову, он работал у хозяина, который был знаменит тем, что не позволял своим рабочим отлучаться из мастерской без его разрешения. Лаврентьев редко беспокоил хозяина. Он месяцами и не выходил из мастерской. Зато теперь он часто приходит в мастерскую с удочкой, чтобы сразу же после работы отправиться на рыбалку, удить рыбу. И поэтому каждый человек, с которыми здоровается Никита Дмидович, прежде всего спрашивает у него—какой был вчера улов?
... Капитонова подливает эссенцию в кипящий сахарный сироп. Большую половину своей жизни работала она домашней работницей. У нее не было никакой специальности, когда она решила поступить на производство, поэтому она сразу же полюбила этот подвал. С увлечением вертит машинку; прислушивается к каждому замечанию мастеров. Здесь она тоже может стать мастером.
В этом подвале десятилетиями работали люди на цементном полу. Такой пол нельзя как следует вымыть. Такой пол вреден здоровью работающих. Мастерская приостановила выполнение срочного заказа. В подвале срочно настилали деревянные полы.
Капитонова во время ремонта каждый день приходила в мастерскую. Она не могла, дождаться; она торопила всех. Ей хотелось, чтобы как можно скорей снова размешивать массу и вертеть машинку. Конфетчики приходили помогать плотникам. Они скучали по работе в подвале. За вынужденный простой им всем платили, но разве только плата нужна девятнадцатилетнему Садилину, у которого и отец был кондитером и брат кондитер. Он только недавно из деревни приехал в Казань чтобы здесь, у кондитерского дела, найти свое место в жизни. Он как и все, с нетерпением ждал возобновления работы.
В этой же смене работает подручным мастера Мухамедова. Отец насильно выдал ее замуж за нелюбимого человека. Муж запирал ее в избе, но Мухамедова настояла на своем — она совершила побег. Она бежала в Казань, столицу Татарстана. Она знала, что здесь она сможет жить так, как хочет. Ее приняли на работу уборщицей, а сейчас она уже подручный мастера. На ее место уборщицы поступила Настя Одноценова. Целый день эта высокая женщина, ходит с тряпкой в руке.
Настя только недавно ликвидировала свою неграмотность. Недавно она написала в деревню большое письмо, в котором сама описала, как делаются леденцы, те самые леденцы, которые часто привозил ей отец в подарок, когда ездил в город.
Настя во всем советуетея с Галиной Морозовой. Морозова работала техническим секретарем в райкоме комсомола. Она все время просилась на производство. Райком комсомола послал ее в карамельную мастерскую.
Когда в этом подвале работали «двадцать шесть», к ним приходила одна шестнадцатилетняя горничная Таня. Она называла пекарей «арестантиками». «Арестантики» уважали эту маленькую девушку, каждый ее приход был для них, как луч света.
Галина Морозова, красивая и веселая, работает в подвале вместе с другими девушками и женщинами. Часто за Галиной заходит ее муж, начальник пожарной охраны, такой же молодой, как и она сама.
Галина готовится к поступлению в Авиационный техникум. Кроме того, она готовится подарить родине нового гражданина. Она, говорит, что ребенок ни в коем случае не помешает ей учиться.
Вот и все девять человек, с которыми мы познакомились в подвале. Каждый день им на смену приходят другие 9—10 человек—мужчины, подростки, женщины. У каждого из них по-разному сложилась жизнь, но одно несомненно — революция в корне изменила их судьбы, дала им право на работу, приподняла и возвеличила каждого человека.
Душному чаду семеновской пекарни, этой поистине «каменной тюрьмы», можно противопоставить механизированные хлебные заводы, которыми так гордился Горький. Но семеновскому подвалу противостоит и другой подвал, в котором теперь помещается самое маленькое кустарное советское предприятие.
В нем работают новые люди. Мы знаем их имена и фамилии. Они перевыполняют производственные планы, соревнуются, овладевают мастерством. Их карамель ждут в татарских, чувашских и мавийских колхозах.
Да! И рослая Настя, у которой большие крепкие руки, и весельчак Галяудинов, всегда что-то напевающий на своем родном языке, задумчивый «рыбак» Никита Лаврентьев, юноша Садилин и старый рабочий, коммунист, Куприянов, который вместе с недавним краснофлотцем Петром Герасимовым придумывает, как бы к конфетным машинам приспособить небольшие моторчики, — работают в подвале, но этот подвал не угнетает ни волю, ни труд, ни чувство.
Раньше под сводами подвала «безглагольные люди начинали петь свои деревенские песни, влагая в них слова и звуки немодные, недоумение и боли свои».
— Ой. да что-й-то мне сегодня белый свет не по душе...
Прошло полвека и в этом же подвале полным голосом запевают радостные песни, знакомые всей стране, Галина Морозова, открытая, понимающая, «белый свет» — по душе ей. Она знает, как жить, чего добиваться; она любит свое будущее.
В дни, когда страна прощалась с великим писателем, работники карамельной мастерской собрались обсуждать текст проекта Конституции. Куприанов читал пункт за пунктом. После каждого пункта он спрашивал: «Нет ли вопросов?» и тут же давал разъяснения.
И как-то само собой получилось, что заговорили о Горьком. О том, как работали раньше «двадцать шесть» в этом подвале... И Герасимов, и Галина Морозова, и Гзляудинов думали о той, что ведь может на том же самом месте, где сейчас они обсуждают Конституцию, больше пятидесяти лет назад «Алеша-булочник», взгромоздясь на мешки с мукой, под огарком свечи читал книги, преодолевая усталость. Они вспомнили об «Алеше-булочнике», запечатлевшем в своих произведениях всю тяжесть подневольного труда, о величайшем писателе-революционере Максиме Горьком, который боролся и мечтал обл всем том, что уже осуществилось в натей стране, о чем на весь мир говорит Сталинская конституция.
г. Казань.
